Появилась, расцвела в руках, манила, находясь
рядом, ласкалась котёнком, тёрлась о ноги, целовала ладони. Ты. Нежность
моя, дымка над океаном, у горизонта – женчужно-розовая, выше – перьями
Жар-птицы до лазури. В ультрамарин.
Знаю тебя такой, видел.
Розовые очки – это заразно. Они передаются визуально-чувственным путём. И тут же возникают "спасатели", порывающиеся лечить.
- Хотите избавиться от этого недуга?
- Нет.
- А придё – ё - ётся, - скрипят голоса петлями дряхлых шкафов.
И
я стал срывать их. Сам. Мои цветные стёклышки. На опережение. Чтобы не
было снова больно. Это комплексы, конечно, я во всём давно разобрался. И
справлюсь. К концу жизни точно.
Я научился видеть тебя без них. Даже
без них. Нежная моя… Моя. Не обижайся. Это не лирический герой сейчас
говорит – я. Да ты и так знаешь, что не существует никакого лирического
героя. Писатели придумали его для собственного оправдания. Да и это мне…
– что трансформаторная будка.
Прижму тебя к груди. Подожду, пока
успокоишься и перестанешь вырываться и расплачешься от наступившего,
ожидаемого бессилия. И не будет больше футэ, потому что не будет
расставания.
Мидзу Акаи, 2007