Как сблизиться с человеком и не начать испытывать к нему отвращение?
Вопрос дня, пожалуй. Нет, вопрос века. Всей моей жизни.

---

С чего я взяла, что с тобой будет свобода? Она будет ограничена молчаливым упреком. Я знаю. Но молчу, делаю вид, что мне не больно. Больно, настолько, что мне кажется, будто моя черепная коробка сломается пополам и я больше не то, чтобы не смогу писать, говорить, думать, как это происходит сейчас, но я окончательно и бесповоротно потеряю себя от отчаяния.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Приступ.

Ничего такого, что нельзя сделать своими руками.
Вырыть яму, впасть в отчаяние. Я не знаю, что мне делать с собой.
У меня нет ничего, но не для кого-то, а для себя. Оттуда и молчание и полное отвращение от жизни.

---

Пришло время рассказывать сказки.

Теперь стоит рассказать о последних происшествиях, как на духу. О том, как насыщенность недели становится целым летом, о том, как Лена выкинула себя из зоны комфорта и пинала себя 8 дней без зазрения совести. О том, как мысли лились через уши и о том, как сквозило в голове. Соль и озера. Соль — образность, озера — реальность за окном. Постепенность осознания и хаотичность событий не дают охватить все в полном масштабе и лишь детали, куски, выдранные из дней, часов, минут, секунд — одно движение, волнообразные изгибы, один запах, слово, улыбка создают эту туманную действительность, о которой я так непоследовательно и витиевато пытаюсь вести речь.
Сейчас о главном: очень полезная вещь удалась мне в эти дни — дистанцироваться от себя и увидеть сидящий силуэт, нечто зовущееся мною, «бурлящий котел», акробаты из цирка шапито, образом которых я наделила вечно перебирающие что-то мои пальцы кистей рук — хрупкие линии вен и костей; узреть это молчаливое сознание и в который раз удивиться как я еще далека до той, какая я сейчас и как не могу вспомнить себя восьмигодичной давности. Не знаю насколько меня хватит, но вернулась я с полным примирением с данной оболочкой в ее первозданности, которая по определению не должна быть сравнима ни с кем.
Таким образом вопрос общения не был решен, ибо вся сосредоточенность была направлена на решение других задач. Люди-зеркала — вот кто помог мне. Правду говорят, что через других познаешь себя. Я позволила им видеть меня и между тем, сама себя рассмотрела по крупицам и больше не раздражают эти нос, щеки и широченные бедра. Все стало на свои места, картинка сложилась в единое целое и стала понятной. Вот только люди были зеркалами. Не более того.
О легкости. Легкость не пришла. Напротив, ощущение скованности обволокло всю внутреннюю организацию. Возможно, стоит действительно прописать правила, которые необходимо придерживаться или нарушать, иначе посещает чувство будто я повисла в воздухе и болтаюсь там, зацепившись за крюк: действительность похожа на бесформенную кашу.
О фотографии. Собственно, в этом и есть вся суть поездки. Но так как я была очень увлечена собой, землетрясением в голове и непоколебимым спокойствием на лице и где-то в области грудной клетки, фотография осталась стоять в сторонке, ожидая моего проникновения. Сейчас, когда каждая вещь стала обретать очертания, можно сказать, что процесс запечатления, «омертвления», уловимых глазом и/или объективом объектов для меня имеет свойство теоретического осознания. Я только начинаю понимать и принимать то, чего я хочу, что вижу и что хотела бы зеркалить. Процесс создания — всего лишь процесс создания, стихийное и редкое желание, я пока не готова сделать его постоянством. Одно ясно: фотографировать «просто красивенько» у меня не выйдет. Нет.


Фото Егора Войнова, спасибо ему за эту неделю.

---

10.08.2014 в 22:16

Пишет  21 грамм...:

/позитивное,/
я депрессивная зануда
ты жизнерадостный кретин
женись на мне ты слишком счастлив
один
©

---

«Привет» — будто пожала плечами. Сломала хребет, видимый, обманчивый костяк.
Нету сил ни на что, даже на сон.
Это страшно не потому что хочу, а потому что заставляют быть откровенной.
Просто ответь, моя дорогая девочка, что мне сделать, чтобы я никогда тебя не увидела?
Чтобы не пропускать сквозь себя глупые вопросы.

---

Где же ты, человек-натюрморт?
Образы в голове перестали рождаться, необходима натура, необходим живой объект, который можно передвигать в пространстве от края к краю.
Необходимы часы спокойствия, безмолвия, немного решительности и больше безучастности.
А я.. Я могу быть чьим угодно натюрмортам, если понадобится. Но как же найти мне свой натюрморт? Этот композиционный инструмент.

---

«Я там мешал. Вместе со мной туда проник свежий ветер. Я произвел впечатление распахнутой настежь двери».

---

«Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю откуда взялась эта боль».

---

Пока море шумит, трудно перелистывать страницы. Лишь ожидание, попытка уловить потаенные мысли; найти хоть что-то, чтобы оставить внутри этой скорлупы, помимо сквозняка и трещин у самого края. И ты уже не надеешься что что-то тебя разорвет, победит этот трехслойный гнет. А просто сидишь. И просто ждешь. И просто любишь ветер.

---

Ножницы его рук были заточены под меня,
Вырезай из меня поезда.
Через стекло вокзала увидишь
В котором часу на электронном табло я отправляюсь.

---

Я видела тебя вчера в окно. Окно своих сновидений.
Приходи, будь гостем моим, смутный, неразборчивый образ. Приходи еще, друг печальный, отчаянный, мой друг, друг мой.

---

Я обещаю себе все обдумать в который раз. И снова скрываю себя от некоторого постоянства. Что-то есть. Не проходящее, болезненное, красивое. Оно мешает мне, тому что зовется «мною». Проблема в том, что я так и не могу решить, когда «соприкасаются», а когда нет. Пустое и никчемное осознание. Я стремилась к гедонизму, пропитывала кожу и будто бы сожгла. Себя. Будто эти ожоги проникли в свое сердце.

---

«Мне одиноко, и страшно, и больно, но я счастлив и рад». (с).

---

Рассказывать сказки или третий прощальный.

Привет-пока
Напишешь мне письмо
Когда-нибудь
Бросишь красивое словцо
Если будешь далеко
Ждать меня
Вычисляя периметр вселенной

@музыка: Кино — «Раньше в твоих глазах»

---

Интересно было бы послушать что ты думаешь по этому поводу. Однако, в моей интерпретации ты утонул, трижды. К счастью, не в моих слезах. На этом и поставим точку.

"Она протягивала ко мне руку, которую я не знал, как взять, и потому поломал ей пальцы своим молчанием".
Я не знаю. Но как-то же будем двигаться дальше, или, жить как и прежде. Может быть, и не во всех аспектах, но там, где пересекаются перпендикулярные линии, точно будем. И если ты захочешь (обещаю, что я захочу), то именно на пересечении и наступит этот "The end". И я смогу устоять. Правда, смогу. И научусь обещать - обещаю обещать. И кто-нибудь (а может быть и ты) научит меня улыбаться тебе, не отрывая глаз. И я совсем перестану плакать "от счастья" по вечерам, и, когда ты (меня, чуткую) осторожно будешь касаться плеча, целовать пальцы холодных рук алыми губами. Я, совершенно обезумевшая от возможности происходящего, перестану ссылаться на магнитные бури, сбивающие с ног. Я скажу правду. Открою тайну, что ты и есть тот самый секрет, что я так неумолимо, даже под пытками, никогда не произносила вслух. Дабы не сглазить. Дабы не дать кому-то влюбиться в тебя. Дабы не дать тебе шансов выбирать. Есть только я и я. Да, теперь я, осмелевшая, говорю об этом. Потому что знаю: этот чистой воды родник безупречен. Потому что знаю: он затопит тебя, если ты не решишься прийти. Если не решишься утром произнести мое имя.

---

Когда-то мы были способны разговаривать обо всем.
Но дело в том, что когда-то и море шумело за нашей спиной.

---

Уставать. Не спать. Себя винить. Уставать, не вставать. Слечь и обвинять. Больше не вставать.